Обитатели дома, пятеро трясущихся от ужаса крестьян, сжались в углу неопределенной кучей, стремясь оказаться как можно дальше от двери, к которой и приближались тяжелые шаги. Вот некто прошел вдоль хлипкого забора, вот он ступил на крыльцо, застонавшее и прогнувшееся вместе с ним и частью пола возле двери дома. Огненные всполохи высветили на стене рядом с окном громадную, несколько размытую мутным, неровным стеклом фигуру. Раздался шорох и в стену мягко стукнули кулаком. Впрочем, "мягко" это было только для неизвестного, который, когда осела пыль из пробитой кулаком стены, распахнул дверь и встал в проем. Точнее, согнулся пополам, придерживая закованной в металл рукой готовый рухнуть косяк. Багряный закат и пламя, вознесшееся до небес над догорающей таверной, осветили громадную фигуру, облаченную в сероватые доспехи, за спиной которой покоилась рукоять меча под стать хозяину. Один из Таррангар, Посвященнных в Воители, тот, кто пришел по велению Вечных. С металлическим хрустом поднялась голова, увенчанная цельнолитным шлемом с плоской вершиной, обрамленной по краям короткими, толстыми шипами, в котором тусклым темным светом светились квадратные прорези для глаз.
- ...Хххх...Хде ОНА? - хриплым, громоподобным голосом молвил Посвященный, чей шлем изрядно искажал сказанное на бессмысленные хрипы.
Селяне, осознав, что, возможно, их жизни Таррангару без надобности, начали наперебой говорить.
- Ты. Говори, - указал Воитель пальцем на старика, стоявшего ближе всех к нему.
- В-ваше св... - заикающийся старик на мгновение умолк, увидев раскрытую ладонь Посвященного перед своим носом, - Ког-го в-вам нуж-жно?
- ЕЁ! - Таррангар встряхнул головой, чуть не обрушив стену, и, видимо поняв, что скудные мозги жителей деревни, затуманенные ужасом, не способны понять его, решил объяснить подробнее: - Два года нахад здесь появился ребенок. Девочка. Хде ОНА?
- Как-кая девочка? - опешил старик, судорожно напрягая ослабшую с годами память.
Косяк хрустнул и упал по обе стороны от фигуры, как будто еще больше помрачневшей (на самом деле это просто догорела таверна и огонь затих).
- Девочка. - Судя по интонации посланника Вечного, он повторял в последний раз, - Появилась. Два хода. Этот дом.
Воитель явно предпочитал короткие, лаконичные фразы - то ли будучи неразговорчивым по природе, то ли отлично зная о том, как искажает его речь проклятый шлем.
- А, в-вы об этой! - показно обрадовался старик, истерично подхихикивая и утирая рукавом катящийся по лбу холодный пот, - Так она уех-хала уже, хе-хе.
- Кохда?
- Уже полгода как...
Правый кулак Таррангара метнулся с быстротой молнии, пробив пол и засыпав старика острыми щепками, на что тот даже не пикнул.
- С ней была одна женщина...мать. Опиши её. - потребовал гигант после того, как кулак был извлечен из подпола и отряхнут от каких-то багровых ошметков, при жизни, судя по обилию семян, бывших солеными помидорами.
- М-мать? - замешкался старик, но, глянув на своего собеседника, побледнел и практически провопил на одной заикающейся ноте: - Высокая так-кая, м-молодая, ох-хотилась знатн-но... А в-волосы - серебро...
Таррангар вздрогнул и, мимоходом проломив стену, вышел на улицу, напоследок уронив почти не хрипящим голосом:
- Тушите таверну. И вновь не возводите.
Выйдя за околицу, Посвященный тяжело вздохнул - зря все-таки он сжег таверну до, а не после расспросов населения, но что поделать, не удержался, при виде того, как наивные селяне со всей неистовостью незнания губят свои души за литровыми кружками... После этого он отряхнул доспехи, собравшие все что только можно из трухлявого сарая и, достав из поясной сумки небольшой свиток, развернул его. Белая бумага немного подумала и проступила красными письменами: "Аллара уже далеко. Следующая деревня - Подгорье. И берегись, Торгрим, по твоим следам пустили Адских Псов". В следующий момент свиток, словно поняв, что его прочли, распался пеплом и полетел вместе с порывами легкого ветерка куда-то вдаль...
***
"Мда... Судя по дымному столбу над деревней карликов, которая сейчас где-то на северо-западе от меня, один из Таррангар, идущих по следу, уже побывал там и сжег таверну", - лениво думал черноволосый человек в черно-серебристой одежде ассасинов Полной Луны, лежа на спине медленно бредущего куда-то на север сероватого коня с аблосютно отсутствующим выражением нахальной морды и осматривая угасающий небосвод с только начинающими постепенно проявляться звездами, - "Какая жалость... Карлы вроде готовят неплохие сладости, но на свою беду, не особенно чураются дурманящих разум напитков, против которых как раз очень и очень протестуют Посвященные...".
Конь продолжал бесцельно брести дальше и ассасин, осмотрев звезды, переключился на восходящую луну. Ночное светило сегодня играло искрящимися сине-серебристыми оттенками и выглядело крайне довольным жизнью. Вздохнув и запрокинув голову, черноволосый два раза кашлянул и, поведя в воздухе руками (возможно чтобы просто не свалиться с коня), запел, не сводя глаз с луны:
Куда же летишь ты во тьме небосвода,
Неужто оставлена вновь мне свобода?..
Один есть лишь диск, чтобы тьму расчеркнуть,
Во мгле осветить мой извилистый путь...
Странная песня словно застыла в воздухе и даже после того, как ассасин закончил петь, еле слышные отголоски красивого своей темной красотой напева продолжали бродить по лесу. Луна, скрывшаяся было за облаком, вышла из него и, словно специально осветив всадника своим светом, скрылась вторично.
Тут конь остановился и, вяло качнувшись вправо, свалил своего лежака на землю, чему тот не особо обрадовался. Впрочем, его недовольство мигом утихло при виде красноватых доспехов, греющихся у костра, разведенного в укромной лощине.
- А, здорово, Алваро, - мимоходом, словно старого знакомого, поприветствовал ассасина Кэйнор Кровавый (ну кто ж это мог бы еще быть с такими-то приметными доспехами?).
- Э... Здравствуй, Кэйнор...
- Да ты не парься, присаживайся, тут у меня как раз шашлычок поспел... - махнул рукой на костер легендарный враг Таррангар.
- Пожалуй повременю, - произнес Алваро, чуть побледнев от запаха шашлыка, совместившегося в памяти с мрачными народными легендами, частью которых частенько оказывался Кровавый Лорд собственной демонической персоной, изящно присаживаясь на невысокий пенек напротив столь неожиданного собеседника.
- Жаль, жаль... А ведь при жизни этот медведь был настоящим бараном в мозгах... - вздохнула "живая инкарнация первого палача Темного Лорда", как его официально обозвали Вечные, переворачивая аппетитно выглядящие кусочки мяса и лука, поочередно нанизанные на длинные обструганные пруты, к огню менее прожаренной стороной.
Какое-то время оба убийцы, никак не ожидавших встретившить друг друга в этой богами забытой местности, сидели молча. Наконец Алваро все же рискнул нарушить установившуюся хрупкую тишину и спросил, изредка осторожно поглядывая на золотистую рукоятку топора за спиной Кэйнора - несмотря на то, что большинство легенд о нем не подтвердилось (в соответствии с его собственными выводами), на всякий случай ассасин все же ожидал безумного хохота и мгновенного броска с топором наголо через костер:
- А ты как есть-то будешь? Доспехи всех Посвященных ведь цельнолитны...
- О горе, горе мне! - ненатурально всплакнул бывший Корр-а-натар [Познающий Пути], - И как ты только догадался, что я готовлю эту превосходную медвежатину лишь в память о моих былых кулинарных изысканиях?.. Впрочем, пофигу. Ты ведь знаешь, сколько мне лет? Знаешь, а следовательно - можешь догадаться о том, что только у нынешних фанатичных психов, чья вера в Вечного культивировалась пять веков, могло появиться идиотское желание закупорить себя в подобной броне... Брр...
Завершив краткий экскурс в прошлое, Кэйнор взял одну из палочек с костра и с наслаждением вонзил в нее чересчур мощные, крепкие и пугающе-острые (хотя и немного желтоватые) для трехсотлетнего скитальца зубы. Исчезнувший в мгновение ока рогатый шлем открыл полному ночных шелестов миру короткие, как будто заостренные, белые волосы, прямой аристократический нос, тонкие аристократические же губы, измазанные медвежьим жирком и пронзительно-алые глаза. Кем-кем, а стариком Кровавый Лорд точно не был, что, впрочем, ничуть не мешало ему оставаться все тем же наглым альбиносом, который три века назад стал ночным (а иногда, по настроению, и дневным) кошмаром всех Посвященных, Просвященных, Просветленных, Недопросвятых... Вполне возможно, что причина его давнего конфликта со служителями Вечного заключалась просто-напросто в переизбытке всяких "Прос-" в названиях...
- Ну и што тебе? - альбинос наконец соизволил покоситься на Алваро, пристально глядящего на него сквозь дым костра.
- Да так, ничего, - пожал плечами ассасин, незаметно утягивая палочку с медвежатиной с тлеющих угольков, в которые местами уже превратился догорающий костер.
Кэйнор посчитал ниже своего достоинства это замечать и следующие минут пять слышался только жалобный хруст останков неосторожного медведя, перемалываемых неумолимыми челюстями. Наконец, удовлетворив первый аппетит, Кэйнор с легким металлическим скрипом потянулся и пристально посмотрел на ассасина. От прежнего добродушия не осталось и следа (хотя, если хорошенько приглядеться, можно было заметить его остатки в кроваво-красных глазах), взгляд стал настороженным и цепким. Впрочем, Алваро такое пристальное внимание проигнорировал, продолжая невозмутимо осваиваивать запасы на удивление вкусной медвежатины.
- И все-таки, что забыл в этих диких краях посланник Луны? - сдался Кровавый Лорд после трехминутной терапии сверлящим взглядом, - А особенно такой именитый как ты?
- Я более не состою в Ордене, - резко ответил Алваро, сверкнув на Кэйнора темно-синими глазами.
- Ха! Может и не состоишь, но ты же не станешь отрицать, что тебя по-прежнему ведет Луна? Такого как ты, Аллаварро Дехра Тэйра, она ни в коем случае не отпустит...
Ассасин изумленно вскинул бровь - очень немногие даже в рядах Ордена знали его полное прозвище, от которого он когда-то образовал имя - Двойной Клинок, Хранящий Ночь.
- Не удивляйся, я, как Корр-а-натар, бывший в ученичестве у самих Вечных, многое знаю и умею... - и он, оскалив зубы в улыбке, перекинул из ладони сгусток яркого пламени, угрожающе багровеющего на фоне темных угольков и хилых язычков пламени почти догоревшего костра.
- Так вот почему тебя прозвали еще и Пламенеющим, - задумчиво протянул ассасин.
- Нет, не поэтому... - едва заметно нахмурился Кэйнор, - И благослови Луну за то, что тебе скорее всего не удастся увидеть меня-Пламенеющего во всей его силе...
- Ну-ну, - Алваро непонятно усмехнулся, - Тоже самое я могу сказать и тебе - молись хоть Вечным, чтобы не увидеть Хранящего Ночь...
И оба убийцы, обменявшись многозначительными угрозами, дружно рассмеялись - уж кто-то, а они легко могли определить, серьезно говорит собеседник или нет.
- И все-таки, вернемся к первому вопросу, - собрался, отсмеявшись, Корр-а-натар, - Что привело тебя в эти края?
- Луна, - просто и значительно ответил ассасин.
- Хм... А ты можеешь сказать или хотя бы предположить, зачем?
- Вроде бы...за Ней, как-то так, именно большими буквами...
Кэйнор напрягся, но через пять секунд взял себя в руки, осторожно выдохнул и расслабился.
- А ты знашь, кто Она, Та, за кем ты охотишься?
- Этого Луна мне пока не открыла... - недоуменно сказал Алваро, уже начиная подозревать, что именно она привела его на эту полянку.
- Значит наша встреча была предопределена... Ну тогда слушай...
И Корр-а-натар начал свой рассказ, рассказ, которому было отнюдь не три года, как Той, о ком в нем говорилось...
...Давным-давно на льдистых пустошах, что находятся за вечными болотами, виднеющимися за великими степями...в общем, где-то рядом с северным окоемом мира, жило одно племя. С давних пор оно шло своими Путями, отличными от Путей всех остальных смертных, совершенствуя свой дух и силу. И настолько стали они могучи за тысячелетия, что при желании могли бы развеивать по ветру целые царства (в ту пору этих царств было сотен шесть, так что не стоит слишком удивляться) просто в качестве утренней зарядки. Но они были мирными и мудрыми, их привлекало только знание, уничтожение как самоцель они считали глупым... Мало их было, этих охотников тундры, и постепенно становилось все меньше, слишком многие отстранялись от жизни, постигая безграничную гармонию мира. Возможно, племя бы так и исчезло, оставив после себя лишь странные надписи, выжженные в скалах, но ими заинтересовались Вечные, тогда еще не основавшие орден Таррангар и вмешивающиеся в судьбы смертных более значительно... Племя, при времени и желании вполне способное перебить захватчиков, оказалось не готово к нападению и какому-либо отпору. Вечные перебили все племя (никто не хотел попадать в плен к загадочным врагам) и содредоточили все свои усилия на последнем, возможно сильнейшем шамане. Долго шла битва, ведь Вечным не хотелось убивать его, но наконец старик упал под ноги победителей, опутанный сверкающими нитями. Но вновь он поднял пламенеющий взор на врагов и сказал Слова, сдвинувшие с места целые пласты мироздания, после чего осыпался белым пеплом на выжженную землю. И вот как звучали те Слова, которые я прочел на дряхлом от времени манускрипте в библиотеке Корр-а-натар (видимо его не забрали оттуда, посчитав, что он все равно распадется от первого касания): "Тогда, когда минет пять столетий и на небе появится багряная звезда, дрогнет мир и родится Она, Та, кто будет владеть всей силой этого мира. Никто не сможет Ей противостоять, так как Она будет сильнее любого в любой обозримой области знания или умения. Будет Она далеким потомком племени Орла и сам предок будет защищать её спину... Бойтесь, Вечные, ибо Она придет за вами, чтобы взять виру за своих предков"...
- ...Четыре года назад небо озарила багряная звезда. Прокатились землетрясения, сметая все на своем пути. И на исходе года в какой-то захудалой деревеньке родилась девочка. Пока Она никак себя не проявила, но, если слухи говорят правду, на Её спине реет расправивший крылья орел, родившийся вместе с нею...
Кэйнор вздохнул и, откупорив поясную флягу, сделал изрядный глоток, не выходя из какого-то транса, в который он выпал во время рассказа.
- Вечные сразу отправили на Её поиски Таррангар, - завершил Кровавый Лорд уже более спокойным тоном, - Но у Нее нашлись достойные защитники. Её мать была из древнего рода эльфов и, чувствуя свою скорую кончину (роды прошли очень тяжело, возможно из-за недавней смерти любимого мужа, загрызенного каким-то странным зверем (вероятнее всего - посланцем Вечных), и она так и не сумела оправиться после них), призвала к себе свою самую близкую подругу, Аллару Среброволосую, не одобрявшую связей своей подруги со смертным, но по-прежнему уважавшую её решение, и поручила ей свою дочь. Можешь представить себе удивление эльфийки, когда к колыбельке стали толпами приходить самые разные существа и, кланяясь до земли, шипеть, клекотать, ворчать, рычать слова покорности... Еще больше она удивилась, когда в дом вломились двое молодых Таррангар, что, впрочем, не помешало ей огреть их обоих кочергой и, прихватив девочку вместе со всем необходимым, в том числе и запасами молока на год (умело она их избила, умело, ничего не скажу), скрыться в неизвестном направлении...
- А зачем ты следуешь за Ней? - спросил Алваро, когда пауза затянулась.
Кэйнор только горько усмехнулся:
- Не знаю. Впрочем, как не знаешь и ты, как не знает любой, идущий по Её Следу, кроме разве что Вечных...
- И все-таки, зачем ты мне это рассказал? - спросил ассасин после того, как заново наскоро перебрал в голове все полученные за сегодня сведения.
Корр-а-натар улыбнулся - довольно искренне и добро, хотя и с изрядной долей ехидцы:
- Потому что я хочу предложить тебе разгадать эту древнюю загадку вместе...
Палочка из-под шашлыка выпала из крутивших её пальцев ассасина. Синие глаза остолбенело посмотрели в алые, не найдя там чрезмерной намешки (от обычной при виде офигевшего Алваро Кэйнор не удержался).
- Т-ты серьезно? - Аллаварро Дехра Тэйра, научившийся за годы постоянных странствий абсолютной невозмутимости, был явно выбит из своего обычного состояния.
- А почему бы и нет? С Темным народом, как и с Таррангар, твой Путь похоже не сходится, а против всех остальных Путей я ничего особого не имею.
- Гхм... Предположим, что я согласен...
- Ну и отлично. Итак, наша цель - добраться до Нее и распутать весь этот клубок загадок, не так ли?
- Да, пожалуй, что так.
- Тогда я посвящу тебя во все, что произошло в последнее время... Но в свое время.
Ассасин нахмурился:
- Не доверяешь?
- Доверяю, только поэтому и доверю тебе свою спину в приближающейся битве...
Алваро молниеносно развернулся и успел заметить промельк синевато-белой шерсти в кустах.
- Хергхи!
- Ага, - невозмутимо откликнулся Кэйнор, ничуть не обеспокоенный присутствием вблизи от себя легендарных "призрачных" медведей-убийц, которые временами опустошали не то что деревни - замки, а то и целые области...
Оглядев поле будущего боя, ассасин обратил внимание на почти затухший костер. На нем до сих пор лежали три палочки с медвежатиной... А точнее...
- Мы только что съели хергха?! - Алваро едва успел подхватить падающую от изумления челюсть.
- Не беспокойся, я приготовил только его правую переднюю лапу, так что мы выживем... - весело отозвался Кровавый Лорд.
- Его сородичи же нас просто в порошок сотрут...
- Не сотрут, - оскалился Корр-а-натар, проявляя на своей голове шлем, - Или ты будешь утверждать, что никогда не убивал хергхов?
- Не убивал, - оскалился в ответ Алваро, - Я их сжигал. Четверых. Одновременно.
Кэйнор металлически усмехнулся сквозь шлем и едва заметным усилием заставил догоревший костер ослепительно вспыхнуть. Бесшумно метнувшаяся к нему тень остановилась и с громогласным ревом стала тереть ослепшие глаза громадными лапами, украшенными длинными, загнутыми как крюки когтями. Во вспышке стало заметно, что вся шерсть похожего на медведя чудовища отливала лунным серебром и только правая лапа была снежно-голубоватого цвета. В следующий момент костер угас, а Кэйнор, одним движением вынув топор, попытался срубить медведеобразной туше голову. С удивительным проворством для временно ослепшего, зверь уклонился от смертоносного полукруга сверкающего металла, но похоже Кровавый Лорд ожидал именно такой реакции, так что от внезапно метнувшегося в длинном выпаде четырехгранного шипа на навершии топора (а точнее - секиры или чего-то вроде того, так как лезвий было два, причем оба одинакового размера) хергх уже не ушел. Жутко прохрипев что-то разорванным горлом, синеватая туша прошла три шага по направлению к своему убийце и упала прямо в костер. Это послужило своеобразным сигналом для остальных хергхов, мгновенно заполонивших поляну.
Алваро успел мельком заметить на мордах троих свежую кровь и понял, что он все-таки избавился от своего наглого коня... Оттолкнувшись от земли, ассасин провернулся в воздухе и, со всей силы оттолкнувшись ногами от жуткой морды, противно хрустнувшей при этом, взмыл в воздух. Отметив то, что Кэйнор, жутко рыча, почти изрубил второго медведя, не ожидавшего такой наглости от жалкого смертного, Алваро махнул рукой на таращащихся на него снизу хергхов. Восемь метательных звездочек, выточенных им лично из кружков метеоритного железа на скучных привалах, показали себя с наилучшей стороны, заставив зашипеть четырех монстров и почти полностью разнеся череп пятому, тяжело упавшему в грязь, в которую битва превратила небольшую полянку. Отметив про себя, что звездочек надо будет выточить побольше, ассасин сорвал застежку плаща и, пока сине-белые медведи таращились на падающую ткань (увы, они отвлеклись всего на пару секунд, но ему и этого хватило), выхватил два длинных обоюдосторонних клинка из наплечных ножен. Самый крупный хергх быстро понял, что человека в плаще нету, но это понимание ему не помогло, так как два темных меча с извивающимися по ним оранжевыми рунами начисто снесли его голову, покатившуюся по темной от крови земле. Чудом увернувшись от фонтана темно-бордовой крови с примесью чего-то синего, хлынувшей из заваливающейся набок обезглавленной туши, Алваро попытался проткнуть еще одного хергха, но тот уже получил достаточный урок из гибели сородичей и отпрыгнул в сторону, держась вне зоны досягаемости острых мечей.
Следующие три минуты трое хергхов и ассанин провели, сплетясь в яростно рычащий и метающийся клубок, из которого то и дело показывались кончики мечей и когтистые лапы. Но, несмотря на все приложенные усилия к уничтожению противника, никто не сумел взять верх в противостоянии. Отходили медведи, попутно зализывая изрезанные лапы, отступал Алваро, шипя сквозь сжатые зубы и косым взглядом осматривая расчерченные одним удачливым хергхом руку и плечо, не рискуя сводить глаз со зверей. Шаг, еще шаг - и он уткнулся спиной во что-то угловато-жесткое.
- Кэйнор?
- Угу, - откликнулся тот, - После двух трупов мои сильно поумнели...
- Мои тоже...
Семь медведей тем временем завели своеобразный хоровод вокруг людей. Один из них, злобно зарычав, развернулся и убрел в чащу на трех лапах [хергхи имеют строение, немного отличное от медвежьго, и им гораздо легче перемещаться на задних лапах, на четырех они ходят только при особых обстоятельствах], странно подволакивая заднюю правую, похоже отбитую Кэйнором. Оставшиеся покружили еще немного и, не найдя прорех в людской обороне, отступили, ворча, в чащу, неведомо как успев уволочь с собой тела двоих сородичей.
- Отбились?
- Да, - выдохнул Кровавый Лорд, осматривая свои немного помятые доспехи, - Больше в открытую они не сунутся, но если мы задержимся, то неизбежно наткнемся на многочисленные засады.
- И все-таки, зачем ты их злил, приготовив их сородича?
- Потому что это не те хергхи, которых ты знал. Этим все равно на гибель сородичей - если бы здесь были истинные хергхи, то они бы точно так просто не ушли - больше всего этих заботила только возможность полакомиться дармовой человечинкой...
- В смысле "не те"? - опешил Алваро.
- Прости, но это сложно объяснить... Все равно, как если бы хергхам вырезали все мозги, кроме необходимых инстинктов и вставили жажду крови - ты же заметил, с какой легкостью мы убили четверых?
- Да, действительно, заметил... В тот раз, когда мне пришлось жечь истинных, я замучился это делать - они были крайне живучи и хитры; эти лишь их жалкое подобие, берущее количеством, а не качеством.
- Но все равно, расслабляться рано, - заключил Кэйнор, - Нам необходимо поскорее выбраться из этой чащобы, попутно я еще расскажу тебе то, что знаю... Не абсолютно все, разумеется, но все, что касается нашего общего дела, ты будешь знать...
узреть грядущее- А это правда - то, что твоя секира проклята?
Кэйнор задумчиво покосился на свое оружие, после чего ответил:
- Скорее это лабрис, а насчет проклятия - истинная правда, я сам этого гада раз двести проклял...
Обсуждаемый кусок металла встряхнулся, пошевелил золотыми узорами лезвия и приоткрыл два некрупных рубина, до этого утопавших в золотых окантовках. Последующая сцена повергла Алваро в настоящий шок - лабрис, хмуро осмотревшись, вдруг заскрипохрипел "Буженинка!" тем тоном, которым обычно подобные оружия требуют от своего владельца еще больше кровавых жертв, после чего кинулся на сказанное блюдо, потянув за собой и альбиноса. Пара быстрых взмахов - и расколотая на три равных части тарелка пуста, а призрачные челюсти, всплывшие из темных глубин металла на менее отдаленные от света слои, аппетитно жуют кусок первосортной буженины.