- Мозги капают на стену...
- Мне-то пофиг, не заденут...
Глава 1. Суета сует
Обычный аэропорт некрупного города в южной Европе, не менее обычная очередь около таможенного лабиринта.
Молодой человек испанской наружности стоит, спокойно и плавно перемещаясь с носков на пятки и обратно, ожидая пока таможенник, погрязший в настоящих археологических раскопках среди груды хлама, наваленной на обширном столе, наконец уделит толику своего бесценного внимания его паспорту.
Но, пока "археолог" занят, надо сказать пару слов о испанце: он высок, атлетически сложен и, хотя кажется хрупким на вид, это впечатление очень обманчиво, недлинные прямые черные волосы спускаются до плеч, для того, чтобы они не лезли в глаза, на лбу повязана специальная повязка. Одежда, темная рубашка и штаны, довольно простая и неброская, хотя несомненно её дорогое происхождение. Легкий и компактный красный походный рюкзак не выглядит тяжело нагруженным - в общем, обычный турист, заехавший зачем-то в этот ничем не примечательный городишко на день-два, для того, чтобы потом продолжить свое путешествие. Если его и выделяло что-то из разношерстой толпы туристов, так это глаза: не восторженные и не усталые, темно-синие глаза с темными зрачками больше всего походили на два кусочка льдистого штормового моря, обрамленные в чистый белый мрамор, но это разумеется просто казалось...скорее всего казалось.
Но вот второй Шлиман нашел свою Трою и, отряхнув столь нужную бумажку от сора и пыли, передал стоявшему рядом помощнику, после чего развернулся к испанцу. Поправив очки, он откашлялся, полистал документ, посмотрел на безучастного к происходящему туристу, откашлялся еще раз, пытаясь привлечь к себе внимание, но потом сдался и начал спрашивать:
- Полное имя?
- Дон Диего де Рамирэс, милостью божьей младший сын и
второй наследник Серхио де Рамирэса...
- Спасибо, можете опустить эту часть. Род занятий?
- Профессиональный военный, хирург, садовод, винодел, магистр шести наук,..
- На данный момент, - поспешил прервать дона таможенник.
- На данный момент безработен, странствую по миру в поисках чего-либо интересного, - продолжил отвечать испанец, глядя ровно на две ладони выше и на ладонь правее лба таможенника, отчего тот заметно нервничал.
- Так... Цель посещения, виза... Ага, дата рождения?
- Двадцать восьмое декабря тысяча двадцать второго года по Юстинианскому календарю.
Челюсть помощника отпала, таможенник же невозмутимо досмотрел паспорт и, поставив штамп в пестром окружении его собратьев, вернул владельцу.
- Желаю вам приятного путешествия!
Диего подмигнул помощнику и пошел к выходу. Завернув за угол, он покачал головой и тихо промолвил себе под нос:
- Вот придурки... Не, все-таки, что бы не говорил Михаил, самое незаменимое оружие - это правда...
Спустившись по эскалатору, наследник рода Рамирэс остановился у кольцевой экспозиции вещей пассажиров и стал ждать вторую часть своего багажа.
Черный массивный баул, неспешно рассекая океан разнообразного багажа, продефилировал мимо, ненароком задавив чью-то сумку и был выхвачен из своей новой среды обитания длинной жилистой рукой.
- Вот ты где, зараза, - с затаенной угрозой сказал испанец, ожидавший своего "спутника" уже десятую минуту. Баул ответил на злость хозяина невозмутимым выражением оформленного в сумку куска темной ткани, которому абсолютно все равно на какие-либо чувства своего владельца, возникшие из-за долгой задержки.
- А, ладно, что с тобой сделаешь, - баул сверкнул "молнией", как будто соглашаясь, - Пошли!
С кряхтением (баул был очень тяжелый, зараза) взвалив свое имущество себе на спину, Диего, чуть пошатываясь, направился к выходу.
Выйдя наконец из здания аэропорта, испанец распрямился и вдохнул чистый свежий воздух, почти тут же поперхнувшись густым облаком табачного дыма, который он ненавидел с давних пор.
- Дитрих!!! - взвыл Диего, различив в относительной темноте под навесом смутную фигуру знакомца.
- А, ты же не куришь... - медленно и издевательски растягивая слова произнес Дитрих, - я как то и зыбыл.
Отойдя в сторонку от курильщика, испанец поморщился и ответил:
- Ты уже десятый раз забываешь!
- Хе, с кем не бывает, склероз - вещь заразная... - и затушив окурок ногой, фигура вышла на свет, парой взмахов отогнав пару настырных клубов сизого дыма. Это был довольно молодой немец в темном официальном костюме, короткие светлые волосы находились в легком, явно специально созданном беспорядке, на холеном лице играла легкая усмешка, отражающаяся и в темных глазах, а из кармана торчала извечная пачка дорогих сигарет с тремя сигаретами в ней. Это была непонятная особенность Дитриха - в любой пачке, которая была с ним (даже в неоткрытых) находилось ровно три сигареты.
- Старик специально послал именно тебя?
- Не, не он, - веселье внезапно сбежало с лица немца, - Он совсем плох стал, почти никого не узнает, на днях вот духам начал шаманить и, прокричав что-то про восстание духов в океанической впадине, свалил на какой-то остров в Тихом океане...
- Мда, а он прогрессирует... - покачал головой Диего, пытаясь обдумать неожиданные новости.
- Именно, теперь мы голову ломаем, где его искать; да ладно, скоро сам вылезет, может хоть кого-то еще узнает. В общем у нас тут было весело, - и Дитрих снова улыбнулся, правда теперь только губами, - А ты как?
- Хорошо отдохнул, развеялся, побыл вдалеке от вас всех наконец-то, в общем и целом - неплохо.
- Повезло... - простонал Дитрих.
- А что такое?
- К нам Рамон приехал.
- Чёрт! - отношение к этому яростному католику у Диего и Дитриха было совершенно одинаковое, - Давно ли?
- День назад! Нет, ты определенно везучий - отдыхал три месяца, пока я тут мучался... - начал ныть немец.
- ...Один день, - завершил фразу испанец.
- С Рамоном, - уточнил Дитрих и, поглядев на наручные часы, тяжело вздохнул и сказал: - Все, собирайся и пошли, а то Рамон нас загрызет, он меня специально для того, чтобы тебя побыстрее доставить на базу посылал...
Ездить изящно Дитрих умел, но категорически нелюбил. Поэтому буквально за третьим пройденным на красный свет по пешеходному тротуару поворотом за черным, хищным Nissanом последней модели, личной собственностью немца, увязалась полицейская машина, правда, безнадежно отстав уже на третьем безумном развороте, от которого бедного, но привычного Диего швыряло по всей машине.
- Дитрих, в который раз тебе будут выписывать заочный штраф?! - воскликнул испанец, снова размазываясь о боковое стекло машины, затемненное с применением новейших технологий.
- В этом городе вроде только в тридцать восьмой раз, я здесь недавно, но ты не беспокойся, они ко мне уже привыкли, сейчас мы просто на каких-то новичков нарвались, - и, оскалившись в радостной ухмылке, немец притормозил и крутанул руль еще раз, после чего машина, развернувшись на 180° встала у фасада ухоженного особняка.
- Убью гада, - прокомментировал свои впечатления от поездки по городу Диего, вываливаясь из машины и осторожно трогая шею.
- Эх, хорошо прокатились, - донесся с другого конца машины жизнерадостный голос немца, отчего благородный дон тихонько зарычал, хотя он отлично знал, что Дитрих неисправим.
Тут от крыльца отделилась серая фигура, при приближении оказавшаяся чернобородым гигантом в армейском маскхалате. Огромная ладонь помогла Диего подняться и утвердиться в более-менее вертикальном положении, после чего Дитрих получил неодобрительное покачивание головы.
- Спасибо, Михаил, - сказал Диего, не особо уверенно делая пару шагов к крыльцу.
- Да наздоровье, - пророкотал русский, - Совсем тебя антихрист заездил?
Испанец удивленно приподнял бровь в ответ на необычно религиозную для веротерпимого Михаила фразу, после чего тот пояснил:
- Не обращай внимания, от Рамона понахватался, он тут целое утро шумел, вот и прилипла фраза.
- Так он все же здесь?
- Ага, - сочувственно вздохнул гигант, - Хотел бы я сказать обратное, но... Он ждет вас в главном коридоре, - и русский снова отступил к крыльцу, слившись с стеной.
Обреченно переглянувшись, новоприбывшие поднялись по ступенькам ко входу в светлое и просторное здание, ставшее для них и многих других их знакомых настоящим домом. Большие дубовые двери были распахнуты и ветер шевелил край легкого коврика для ног, лежащего у самого порога. Переглянувшись еще раз, двое вошли в двери; не успели они пройти и десяти шагов, как двери со скрипом захлопнулись. В обычном случае Диего бы только посмеялся над такой глупой попыткой нагнать на него ужас, но то, что где-то в темноте (в лучших традициях всяких ужастиков лампы не горели) находился Рамон, отнюдь не придавало уверенности.
Внезапно в мертвенной тишине раздался сухой щелчок пальцев и три вспыхнувшие свечи осветили вытянутое лицо немолодого человека с когда-то загорелой кожей, ставшей теперь своим же бледным подобием, на которое падали короткие темные волосы с проблесками седины. Красная мантия с откинутым капюшоном свободно сидела на худощавом теле, а в странно усохшей руке были зажаты красные четки из чистых рубинов, о происхождении которых у Рамона предпочитали не спрашивать. Темные глаза тщательно обежали пришедших и Рамон тихо прошелестел:
- Так-так, Еретик и Демон...
Здесь надо сделать небольшое (если быть точным - очень большое) отступление: каждый из обитателей дома, худо-бедно объединенных общими целями и общим прошлым, имел свое прозвище, которое давалось товарищами по прошествии некоторого времени. А вот каковы их общие цели и прошлое - отдельная истрия...
Легенда
...Желтые пески родных пустынь всегда навевали на Хеопса, фараона всего Египта, необъяснимую грусть и тоску. Пейзаж чуть разнообразили пара одиноких деревьев, если можно так назвать окаменевшие от ветра и жары столбы органики, да чахлые, но двужильные пустынные кусты, бредущие куда-то на водопой. Правда сейчас это было только кстати - монотонный пейзаж успокаивал мечущуюся душу и давал отдых разуму, хоть и резал глаза. Сегодня Хеопс едва не потерял своего среднего сына, любимого, причем нелепо, глупо - средний был заядлым охотником и, как и всегда, охотился в зарослях тростника, из-за чего в погоне за подраненной добычей упал в воду, но пловцом он был отличным и, достав птицу, поплыл к берегу; никто так и не понял, почему именно в этот момент из тростников выплыла дозорная лодка, ударив наследника в голову, отчего он потерял сознание. Пока воины препирались и ругали подвернувшегося под лодку охотника, тот успел изрядно затонуть. Спас его опять-таки случай: такой же заядлый охотник, как и он, увидев произошедшее, нырнул и вытащил тело на берег, после чего восстановил наследнику дыхание.
Сын был спасен, но осадок остался, чтобы потом, через пять лет, помножившись на различные обстоятельства, заставить фараона построить величественное сооружение, которое пережило века и тысячелетия - свою пирамиду...
...Тысячи и тысячи земледельцев, согнанных из всех подвластных фараону земель, трудились уже третий год, лучшие архитекторы грызлись между собой, спокойно медитировал главный жрец бога Осириса, Нумос. Уже был готов фундамент, вытесаны громадные блоки, оставалось дело за малым - начать...
...Нумос, сильно постаревший за эти годы, наблюдал слезящимися глазами за тем, как на пирамиду кладут облицовку. Хеопс, лежащий рядом в носилках, холодной, немотря на адское пекло, рукой с прежней силой сжимал ладонь своего среднего сына, последнего из тех сыновей, кто выжил за эти долгие двадцать лет.
- Все, сейчас все завершится. Мои расчеты верны и в пирамиде теперь столько энергии, что она сможет осуществить требуемое воздействие... - проскрипел жрец.
Последняя плитка легла на пирамиду и сверкающая белая поверхность стала сверкать все ярче и ярче. В ужасе кричали суеверные рабы, довольно улыбался Нумос, щурился почти слепыми глазами на яркий свет старый фараон. Внезапно пирамида словно вся вспыхнула и в белоснежном сиянии проявились контуры громадных Врат. Вот створки дрогнули и приоткрылись, после чего все вокруг услышали заунывный звук, песню, нарастающую по громкости с каждой секундой. Миг, Врата открылись, угасла песнь, и египтяне подняли глаза. Никто не помнит, что они там увидели, но все отшатнулись в изумлении...
Внезапно толстое бревно, почему-то оставленное у пирамиды, упало на сверкающую бликами поверхность. Раздался треск, Врата угасли, а простую белую облицовку пирамиды рассекла громадная трещина.
- Нет!!! - сдавленно кринул жрец.
Но тут три фигуры, появившиеся и лежащие теперь у пирамиды вместе с металлической конструкцией, закашлялись и попытались подняться.
- Где мы, брат?! - прохрипела средняя из фигур на скрипуче-шипящем языке.
-На какой-то планете, брат, - ответила фигура справа.
- Вы где там были когда-то, - ответила им четвертая фигура, на поверку оказавшаяся жрецом Нумосом, ужасно коверкающим слова чужого языка.
- Я что-то вспоминаю, брат, похоже это та планета из древних легенд... - неуверенно сказал левый.
- Похоже мы попали, у нас нет звездолета в отличии от первооткрывателей... Гм, местный, - обратилась к жрецу закутанная в плащ правая фигура (песчаная буря утихала и уже можно было рассмотреть детали внешности пришельцев), - И зачем вы нас вызвали?
- Не хотели. Не то, - и Нумос показал на трещину в пирамиде.
- Меня в первый раз обрекают на отшельничество чисто случайно, - прокомментировал центральный, - А чего вы добивались?
- Дух народа, - жрец снова показал на пирамиду, - Здесь. Сила велика, жить можно...
- То есть вы обрекли свой народ на жалкое существование ради своего долголетия? - ощерился (впечатление было именно такое) левый пришелец.
- Нет, пирамида - для всех. Дух не должен был испариться...
- Дело в нас, Аннар, мы нарушили стабильность и, перенеся нас сюда конструкция потеряла стабильность, из-за чего они теперь обречены, - печально сказал центральный.
- Тогда мы... Обязаны им жизнью, - закончил Аннар, отшатнувшись от своего товарища в непритворном ужасе.
- Похоже, что именно так...
...Пришельцы отплатили свой долг как могли, изготовив странные амулеты, обладающие разными свойствами и Источники, места, где обладатели амулетов могли получить долголетие и связь со своим амулетом. Но не все было радужно, а точнее ничто не было радужно - египетская цивилизация закатилась, один из пришельцев погиб во время попытки строительства локальных Врат для того, чтобы они могли вернуться к себе на родину, а обрести долголетие смогли считанные единицы из-за ограниченности энергий Источников...
В общем, здесь и начинается история Ордена Хранителей - наблюдая за течением жизни на Земле, носители амулетов поняли, что без их вмешательства человечество вскоре сгинет в междуусобицах и войнах [истинная правда, между прочим], после чего стали стараться ограничить конфликты между племенами, потом народами, потом - нациями, что, правда иногда не получалось - так например Хранители банально проморгали нашествие испанцев на Америку, в результате чего коренные племена были истреблены и порабощены, а Европу разодрали войны, пробудили подозрения у людей, которые вылились в инквизицию, не сумели остановить ни Первую, ни Вторую Мировую... Хотя отрицать их положительное влияние на историю было бы глупо - Орден предотвратил и увел по более безопасному пути сотни войн и нашествий. Из-за небольшого числа Источников (их строил погибший пришелец, Аннар) половина амулетов осталась без хозяев, для которых потом, по мере восстановления энергии Источников, подыскивали людей среди неординарных, но и не слишком выдающихся личностей. Во время многочисленных войн и конфликтов большая часть начального "костяка" Ордена перемерла (несмотря на влияние амулетов и энергий Источников Хранители оставались уязвимыми (хотя и сложно убиваемыми) для оружия и серьезных болезней), в результате чего большая часть Ордена, разбросанного по всему миру - обращенные в 5-20 века добровольцы.
- Так-так, Еретик и Демон, - снова произнес Рамон, словно смакуя эту фразу и щелкнул четками.
- И-инквизитор? - немного заикаясь выдавил Дитрих.
- Не узнал? - на белых, бескровных губах заиграла ехидная усмешка, - Диего, можешь идти, как обычно к тебе особых вопросов нету, сменил бы ты только это прозвище... А вас я попрошу остаться, - добавил он, заметив поползновение немца к выходу.
Сочувственно покачав головой - хотя Дитрих был неисправимым еретиком, нарушавшим в день не менее трех божественных заповедей, и прозвище ему дали отнюдь не зря, то, что он был "любимчиком" Инквизитора, в очередной раз заставило пожалеть бедолагу - общество Рамона еще никому не шло на пользу...
"Да, похоже я все-таки снова дома..." - неспешно думал Диего, потягиваясь до хруста в костях, - "Не хватает одного..."
В следующий миг на испанце повисла громандная серая псина, так и норовящая придушить из-за избытка положительных эмоций своего старого знакомого. Впрочем, на сей раз все обошлось более-менее нормально:
- Стоять! - рявкнула массивная фигура хозяина псины, появляясь в дверном проеме, - Положи Диего, Квадрат, положи и отойди...
Громадный мопс с действительно практически квадратной башкой развернул голову к хозяину, виляя коротким хвостом. Изо рта свисала холеная рука испанца, схваченная за рукав.
- Да, положи-положи, - добавил хозяин.
Рука, выпущеная из тисков собачьей пасти, упала на пол с глухим стуком и мопс подбежал к Алексу, мощному норвежцу, который, трепая довольного пса по загривку, весело смотрел на кряхтящего Диего, осторожно поднимающегося с пола, своим единственным правым глазом. Левый, потерянный давным-давно, был прикрыт темной повязкой, а светлые волосы, рассыпаные по плечам, были заплетены на особый манер, в котором можно было отметить сходство с викинговскими мотивами.
- Снова ты выгуливаешь этого зверя, - полувесело-полузло сказал испанец, разминая отбитую об пол руку, - По-моему он еще больше вымахал с последнего раза...
- Да не, это тебе кажется, просто я кормлю его правильно, вот он и становится зримо крупнее.
- И тяжелее, куда тяжелей, - пробормотал себе под нос Диего, во второй раз за день хрустя шеей, - Как идут дела?
- Да нормально вроде, жить все интересней - постепенно сюда стекаются все Хранители, которые растекались по свету последнюю сотню лет.
- Если быть точным - девяносто восемь лет и пять месяцев три дня тридцать восемь минут назад, - донесся невыразительный голос сверху.
- Сервант! Достал, зануда! - взревел одноглазый, глядя на объемное тело Арчибальда Сервантеса, разместившееся в раскладном кресле.
Голландец нагло зевнул и, поправив жидкие усы, вернулся к чтению книги.
- Вы и его вытащили?! - страшным шепотом спросил испанец.
- Нет, мы хотели оставить его в неведении, так нет же, узнал! И когда только успел...
- И сколько всего наших "дома"?
- Не поверишь, тридцать! Отсутствует Старик и еще несколько - либо отшельников, либо новообращенных, а все остальные сбежались как волки на обессиленного лося [Алекс часто пользовался охотничьими метафорами].
- Зачем же всех собрали?
Суровое лицо норвежца помрачнело и он медленно проговорил, полуобернувшись к Диего:
- Никто не знает, даже Вай'йорн, просто все что-то почувствовали и решили приехать... - после чего отвернулся и, поманив Квадрата, слонявшегося рядом, пошел по своим делам, оставив офигевшего Демона в относительном одиночестве.
Рамон, тогда еще светловолосый... (моделька, не моя)
- Эй, ты жив? - Диего, закинувший вещи к себе в комнату и переодевшийся с дороги в свою обыденную одежду - белую полузастегнутую рубашку и темные джинсы, тыкал бездыханное тело Еретика, покоящееся на пуфике. Тело выглядело куда бледнее, чем обычно и признаков жизни не подйавало. Но наконец тычки вызвали нужный эффект - Дитрих пошевелился и, что было закономерно, свалился вместе с пуфом на пол.
- Черт! - прохрипел немец, - после чего испуганно прикрыл рот руками и полубезумно огляделся вокруг в поисках Инквизитора, готовящегося к расправе. Не обнаружив такового, Еретик осторожно выдохнул и закашлялся. Наблюдавший такую реакцию, Диего только покачал головой и пнул товарища. Это наконец пробудило его к жизни и он, отряхиваясь, зло посмотрел на "оживителя", правда все, что хотел сказать, так и не сказал - Рамон был еще свеж в памяти.
- Давай, вставай, побудешь у меня гидом.
Дитрих воззрился на испанца. Наконец искра понимания забрезжила в его глазах:
- А, ясно, я уже и забыл, что тебя тут не было во время очередной перестройки два года назад... Ну пошли, пройдемся, делать мне все равно больше нечего.
Теперь пришла очередь Диего изумленно глядеть на Еритика, не знавшего, чем себя занять. Тот сделал страшное лицо и ответил:
- На меня Рамон епитемью наложил, сказал что, если я хоть раз за неделю буду курить, ругаться или пить что-либо крепче дистиллированной воды, то он примет меры...
Осмотр дома начался с первого этажа, где Дитрих умудрился как-то раз заблудиться и плутать пару часов, пока его не изловили.
- Итак, начнем, - голосом опытного гида начал немец, - Как ты помнишь, тут у нас была лаборатория, - он небрежно кахнул на толстенную, местами оплавленную стальную дверь, - теперь у на там кухня...
Висевшая на двери табличка действительно значила "Кухня", под ней было размашисто написано "ЖРАТВА". Диего улыбнулся и спросил:
- Чье творчество?
- Да это Балн, старый волчара как обычно обжорствует...
Тут зоркие глаза испанца заметили еще одну, полустертую надпись снизу от двери.
- А тут у нас что?
- Там написано "Бермейстер", - ответил Дитрих.
Диего отшатнулся от двери как от взведенной гранаты.
- Он НА КУХНЕ?!
- Ну, так вышло...
- И как вы только еще не померли с голоду при ТАКОМ скупце в поварах...
- Знаешь, он неплохо гото...
Тяжеленная дверь распахнулась, задавив немца на середине фразы. Низкий проем заполнила грузная туша, больше всего похожая на медвежью - не хватало только шерсти, а так всё, даже маленькие, налитые кровью глазки, было на месте.
- Кто тут выступает?! - взревела туша по имени Йоганн Бермейстер, яростно уставившись на вторженцев. Под свирепым взглядом Диего быстро вспомнил о том, что нынешнего повара не зря прозвали 'Свирепо-скупой Медведь' и, надо признать, немного перепугался.
- Это мы, кролики, помещенья смотрим, - прохрипел задавленный Дитрих.
- Тьфу! Это ты, еретическая зараза! Волков на тебя, "кролик", не напасешься... - и Медведь хлопнул дверью.
Послышался звук задвигаемых засовов и наступила тишана. Дитрих сполз по монолиту двери и жалобно простонал:
- Вот неповезло... Теперь ужин у нас вряд ли будет...
Покинув наглухо заваленные разным хламом преддерья кухни, друзья продолжили экскурсию по первому этажу: заглянули на склад, встретивший их завалами всякой всячины (раньше он был кухней), осмотрели ничуть не изменившийся тренировочный зал, зашли от нечего делать в запустелую столовую, не менявшуюся уже пару веков и встретившую незванных гостей мрачными резными шкафами и квадратно-массивными тумбами по стенам, в которых хранилась посуда.
- Ну вроде на первом осталось осмотреть только лабораторию, которую перенесли на склад, то есть в подвал - нам с лихвой хватило и одного взрыва... - продолжал говорить Дитрих, раскрывая одну из дверей коридора.
Почувствовав что-то, немец резко развернулся к двери и отшатнулся как от гранаты - в проеме стоял, загадочно улыбаясь, Рамон, перебирая рубины четок.
- Ходим значит?
- Д-да, ходим... - заикаясь пробормотал Дитрих.
- Ну ходите... - и Рамон пошел дальше по своим делам, оставив Еретика, судорожно хватающего воздух ртом, в покое.
Наконец экскурсия подошла к лестнице на второй этаж, где располагались личные комнаты, которые при реконструкции решили оставить без кардинальных изменений. В лучших традициях лестница была из рук вон плохо освещена и царил приятный полумрак.
- А все Рамон! - вслух пожаловался на жизнь Дитрих, хотя жаловался он зря - окна закрыли тяжелыми шторами общим решением из-за ужасно жаркого лета, от которого выгорала трава и мозги варились в головах неосторожных людей.
- Рамон-Рамон... Сам виноват что он тебя не любит, - уточнил Диего.
Внезапно в полумраке обрисовалась какая-то фигура, которая, сверзившсь откуда-то с потолка, жизнерадостно заявила о себе:
- Хай!
- Ай! - вскрикнул немец, вновь хватаясь за сердце.
- Хай, Тайра, - поприветствовал испанец свою давнюю знакомую, как и всегда забравшуюся в одно из недосягаемых для обычнного смертного мест и устроившую засаду на кого-нибудь, в которую они и попались. Своё идеальное физическое состояние она использовала для того, чтобы повиснуть между стенами на шпагате и, заснув, поджидать неосторожных товарищей (а они проходили нечасто и иногда она ждала по полдня). Если бы так делал кто-нибудь другой, вердикт испанца был бы прост: "Безумец", но про девушку, бывшую когда-то профессиональным ассасином, такое говорить было не только глупо, но и неразумно - ей просто было нечем заняться.
- Все так же фигней страдаешь?
- Ну а чем еще заняться? - спросила Тайра, потягиваясь, чтобы размять пребывавшие в долгой неподвижности мышцы, - Медведяя доставать скучно, теперь чуть что - хлопает дверью, Рамон не хочет ко мне придираться, а Балн как и всегда несет сам не знает что, даже слова не вставишь...
- А тренировочный зал? - осторожно предложил оклемавшийся Дитрих.
- Ты помнишь середину прошлого месяца? - ответила ассасинка вопросом на вопрос.
Как выясннилось, немец помнил тот грандиозный разгром. Судорожно сглотнув, он пробормотал:
- Вопрос снят...
- Кстати, а что вы тут делаете?
- Дитрих показывает мне изменения в доме, которые вы ухитрились сделать в мое отсутствие.
- Ясненько... Значит я с вами! - и, развернувшись на пятках, девушка побежала наверх, - Вперед, на комнаты!
- Я же их видел... - вздохнул в пустоту Диего.
Первой комнатой, до которой они добрались, стала комната Инквизитора.
- И как всегда - закрыто! - вторем вздохнули путники.
Впрочем, даже на дверь Рамона стоило посмотреть: сделанная из красного дерева, она изображала искусно вырезанные языки пламени, на фоне которых расправляла крылья пламенеющая птица феникс. Щель для замка в двери отсутствовала, возможно скрытая каким-нибудь из выступающих языков огня.
Следующей на пути оказалась комната Дитриха, захламленная почище склада: на стенах были расклеены постеры рок-групп, пол был усыпан мелкими пластиковыми шариками, на которых то тут, то там что-то валялось.
- Пошли дальше, - небрежно, но с угрожающими нотками произнес Еретик. Остальные почли за лучшее с ним согласиться.
Третья и четвертая дверь были наглухо заперты и не являли собой ничего интересного. Пятой дверью оказалась комната Диего, вся чисто прибранная, но все, что в ней находилось, лежало с каким-то оттенком небрежности, казалось, что каждому предмету не хватало буквально пары сантиметров вправо или влево для создания идеальной композиции, к которой бы не придрался любой мастер дизайна, фен-шуя или чего-либо еще в таком духе. Пожалуй в этом был весь Диего: делая все идеально, он все время что-нибудь да перекраивал в хаос... По Ордену даже ходила история-легенда о том, как он, идеально выполнив как задание, так и отчет, ухитрился-таки сделать последний на ровном куске лаваша, что довольный Старик не сразу заметил, а когда заметил, долго смеялся.
Потратив какое-то время на бесплодные попытки исправить признаки хаоса в комнате, путники пошли дальше. Комната Тайры, седьмая, была аккуратно заставлена орудиями смертоубийства, причем так плотно, что только она сама смогла бы пройти сквозь частоколы лезвий.
Смотреть особо было нечего и, полюбовавшись на надежно закрытые (если не заваленные) двери норвежцев - Бална, Алекса и Джеймса, поглазев на скупо обставленные и не запертые комнаты двоих японцев, троица подошла к двери номер 13... Когда комнаты распределяли между Хранителями, несчастливый номер достался его истинному правообладателю - якутский шаман Кэльмех был хроническим источником неудач для всех, кто его окружал (сам при этом неплохо обустроившись). Кэльмех по праву был легендарной личностью в Ордене наряду с Рамоном, Стариком и Вай'йорном. Кто еще кроме этого "вечноспокойного" узкоглазого шамана мог из трех реагентов - хлеба, воды и своего воображения (и, возможно, помощи духов, в которую все упорно отказывались верить) мог изготовить жуткую буроватую смесь, которая при попытке вылить её из шаманского котелка (когда шаман отвлекся ненадолго от "этого варева" решили было избавиться) проела каменный пол и, пробурчав нечто вполне разумное, уползла куда-то в лес, там благополучно и пропав? Не менее легендарным было и уничтожение сибирской тайги (явление, известное как Тунгусский метеорит), произошедшее не из-за того, что шаману что-то захотелось намешать и не из-за того, что он смешал какую-то взрывчатую муть, а в том, что ему не хватило трех из пяти реагентов для одного полезного болеутоляющего зелья... В общем, к двери подходили с разумной опаской.
Как выяснилось, меры предосторожности были приняты не зря: раздался тихий хлопок и стена справа от двери исчезла. В ней показалась облаченная в какое-то странное одеяние фигура шамана с развевающейся тощей гривой черных волос и с искаженной в ужасающей гримасе мордой (иначе сказать просто невозможно, Кэльмех, обладая довольно привлекательным лицом, мог исказить его так, что, когда он однажды оказался один на один с голодным тигром, в наследство ему осталась только поседевшая полосатая шкура, которую он приспособил для одного из своих ритуальных одеяний), после чего послышалось какое-то рычание совершенно нечеловеческим голосом, и шаман, показывая узловатым пальцем в одному ему видимую цель, заорал:
- Ловите духа!!!
И, не дожидаясь помощи, бросился могучей грудью на противоположную стену... И кто только слагает легенды о слабых шаманах? Сей образчик шаманской братии, хоть и был худ как палка, был силен как стадо быков и ловок как пантера, чему было немало достоверных подтверждений, о которых не хотел заикаться даже невозмутимый Вай'йорн...
Обычного в таких случаях столкновения двух объектов не произошло - шаман преспокойно пролетел сквозь стену, после чего где-то этажом ниже раздался дикий грохот и безумные вопли Кэльмеха, похоже все-таки поймавшего сбежавшего духа.
Ошалело перглянувшись, Дитрих с Диего и Тайрой решили пойти куда подальше, пока дико хохочущий шаман не забрался обратно на второй этаж.
После долгих скитаний по дому, сопровождавшихся громким бульканьем чего-то в комнате Кэльмеха этажом ниже, путники изрядно проглодались и потянулись к кухне, где уже собралась немалая толпа.
- Что-то их мало... - скептически отметил Диего, оглядывая сборище, - Ты же сказал что наших здесь штук тридцать, не так ли?
- Ну... Вообще-то их было тридцать пару дней назад, а сейчас основная группа из "Младших" перебралась на другую базу вместе с Кхи-фуном, - немного смутясь ответил Дитрих.
- Бермейстер!!! - в который уже раз заорал мрачный худощавый тип, стоявший перед дверью. Джек Ханесс, за дело прозванный Злыднем, никогда не славился терпением.
Монолитная дверь ответила молчанием и все дружно вздохнули. Всего перед дверью собрались практически все присутствующие в здании Хранители - одиннадцать человек и Вай'йорн, тихо сидящий в углу и предающийся медитации, отсутствовали только Рамон, Кэльмех и, собственно, Медведь (хотя нельзя исключать ту возможность, что он стоял по другую сторону двери). К уже встреченным Диего Хранителям добавились Джек, сейчас орущий в дверь очередную тираду, Джон Старраго, старый разбойник, раскачивающийся в своем кресле-качалке и огненно-рыжая Жанетт, похоже готовящаяся присоединиться к Ханессу в его антимедвежьей миссии.
- И что делать? - заныл изрядно огладавший немец, - Я хочу есть!!!
После этого он с диким воплем кинулся на дверь и взгрызся в неподатливый металл. Балн, видя своего последователя, только уважительно покачал головой.
- Так, первые потери... - подвела неутешительный итог Тайра, - В принципе можно будет ко мне зайти, у меня есть каменный кекс...
- Где?! - развернулись к ней десятки голодных глаз
- Реально каменный, этот "кекс" - просто обтесанный камень.
- Эм... Я пожалуй рискну! - пробормотал Дитрих, держась за челюсть.
Несколько ошарашенная такой реакцией девушка только помотала головой - за долгие годы она так и не привыкла к такому поклонению еде среди орденцев.
- Хорошо, что ты не сказала о том, что у тебя есть сувенир в виде засахаренного тысячелетнего ореха... - шепнул Диего, после чего, сделав страшные глаза, добавил: - Сожрали бы!
Минуты медленно шли, Хранители голодали... К кухне наконец добрался шаман, только Рамон где-то бродил. Но вот в тяжелой атмосфере кухонных преддверий послышались тихие шаги и щелчки четок, сопровождаемые шуршанием мантии по полу. Наконец появился и сам Инквизитор, с косой улыбкой на тонких бескровных губах. Подойдя к кухонной двери, он неторопливо откашлялся, после чего сказал спокойным голосом:
- Бермейстер, три столетия назад я уже отменил соблюдение поста для Хранителей, - щелкнули в наступившей тишине четки, - Открывай, а то у нас будет жареная медвежатина на завтрак...
Дверь немедленно распахнулась и радостные орденцы ворвались внутрь, едва не задавив Медведя, вжавшегося в чересчур низкую для него стенную нишу.
- Ну давай, до завтра! - хлопнул испанец Дитриха по плечу, - И спасибо за экскурсию! - после чего бросил зажравшегося немца, которого тащил на своей спине всю дорогу от кухни, на пол возле кровати, откуда тот ловко переполз под одеяло.
- Спокойной ночи! - махнула Тайра, удаляясь к себе, после чего тихонько добавиласебе под нос: - Ибо утро спокойным не будет... - и, улыбнувшись, закрыла дверь.
Наконец добравшись до своей кровати, Диего упал на нее и, глядя в потолок, подумал: "и что же будет завтра?"...
V, R, U, I - дополнительные звуки в тэйш'rэ (язык пришельцев), r - жесткая 'р', u - особая 'а', с примесью 'у', язык шипяще-щелкающий...
Топ-16 Хранителей (по силе)
Жнец - Vай'йоrн = Вай'йорн
Фараон - Хеопс
Инквизитор - Рамон = Rа'мон
Демон - Диего = Дiехо
Живучий - Рагнар = Rагнuр
Ассасин - Тэir-ра = Тайра
Фенрир - Балн
Страж - Муромцев
Еретик - Дитрих
Мудрец - Кхi-фuн
Одноглазый - Сигурд
Пламя - Жанетт
Разбойник - Джон
Сервант - Арчибальд
Злыдень - Джек
Медведь - Бермейстер
Шаман - Кэльмех (вне списка)
Несколько персонажей
Диего 'Демон Ветра' де Рамирэс
Прозван за искуссное владение двумя мечами
11 век
Дитрих 'Еретик' Бессер (?)
Ну с ним более-менее понятно, он - анархист, атеист и т.д.
18 век
Михаил 'Страж' Муромцев (?)
Прозвище дано за то, что от нечего делать он служит сторожем дома
13 век
Рамон 'Отец-Инквизитор' де Эрнандес
Прозвище не дано, а просто перешло из прошлого, когда он истреблял ересь по всей Европе
15 век
Джон 'Разбойник' Старраго
Прозвище дано за лихое прошлое на Диком Западе
18 век
Джек 'Злыдень' Ханесс
Больно злобен
19 век
Алекс 'Одноглазый' (Сигурд)
Потерял глаз в 15 веке
10 век
Балн 'Фенрир'
Похож, считает мифического волка отдаленным предком
8 век
Джеймс 'Живучий' (Рагнар Берсеркер)
А как назвать человека, оправившегося от тринадцати ножевых ранений еще до становления Хранителем?
8 век
Арчибальд 'Сервант' Сервантес
Голландский купец
15 век
Вай'йорн 'Сумеречный жнец' (Vай'йоrн)
Никто не знает о нем многого, но от его косы враги еще не уходили
Неизвестно
Харрикен 'Старик/Фараон' (Хеопс)
За прошлое
4 тысячелетие до н.э.
Тайра 'Ассасин' (Тэйr-ра)
Удочеренная Вай'йорном молодая ассасинка
12 век
Кэльмех 'Шаман'
Шаман
Вроде существовал вечно, так как никто не видел его молодым
6-7 часов, отдохнуть можно...